О цели брака в трудах религиозных мыслителей
Малов Алексей
25.03.2010
Преемственность, передача накопленного опыта от родителей к детям, от старшего поколения к младшему естественна для человека, она следует из самой природы его: каждый родитель учит своего ребенка жить. Но что делать, если родитель в силу разного рода причин (ими могут быть неверное воспитание или сознательное противостояние очевидным моральным нормам и др.) сам не имеет положительного опыта жизни? Именно положительного, то есть творчески активного, созидающего, ведущего к настоящей, радостной жизни. Означает ли это, что отсутствие такого опыта должно становится пассивной причиной для оправдания себя («меня так научили»), или, напротив, должно побуждать к поиску выхода из сложившегося затруднительного положения?
Среди различных аспектов жизни человека, вопрос о цели брака является одним из главных. Семья, как ячейка общества, формирует его и задает тенденцию к моральному (и следующих за ним) росту или деградации, в зависимости от своего внутреннего содержания. Причины хрупкости современной семьи могут быть различны, но главным фактором несчастливой жизни в браке и, как следствие, разрушения семей является по нашему мнению непонимание самого смысла семейной жизни брачующимися. На фоне высокого количества разводов[1] вопрос о том, для чего собственно нужна семья, видится нам актуальным. Потому, мы, опираясь на труды известных христианских мыслителей конца XIX — начала XX века В. Соловьева, С. Троицкого, И. Ильина, прот. В. Зеньковского, а также на работы некоторых современных православных исследователей, попытаемся выявить цель и смысл брачной жизни.
И будут два одна плоть (Быт 2. 24). Согласно Священному Писанию, главной целью брака является именно соединение в одну плоть. Под плотью же в этом контексте понимается не только физиологическая составляющая, но весь человек в целом — и душа, и тело [2, c.481]. Бытописатель указывает здесь на двойной, душевно-телесный, характер единства супругов. Нужно отметить, что при этом, только наличие единства душевного делает возможной нормальную, достойную человека телесную супружескую близость, в которой основным фактором является не хищническое желание обладать и получить удовлетворение собственной похоти, а желание до конца отдать себя другому. Телесное сближение, несомненно, необходимо в семейной жизни, но не в качестве самостоятельной цели или непременного условия, а лишь как окончательная ее реализация [3, с.25]. И именно в этой, продолжающей и увенчивающей духовное единение плотской близости, возникает ощущение полноты счастья [4, с.81], «расцветает в душе глубокое, светлое и радостное чувство любви друг к другу, нежное поклонение и глубокое чувство неразрывности» [5, с. 12]. Впрочем, в истории Церкви известны случаи, когда супруги, имея особую ревность о девстве, жили как брат и сестра. Но этот факт является скорее удивительным исключением, нежели нормой для семейной жизни.
Бытует мнение (в том числе, и в православной среде), что основная цель семейной жизни (да и жизни вообще) — рождение и воспитание детей. Да, несомненно, по выражению протопресвитера Иоанна Брека, «истинная полнота и истинная цель сексуальности и брака исполняются в созидании новой жизни, чему свидетельством горе и отчаяние многих бесплодных пар» [6, с.128]. Но рождение нового человека — это не самоцель, а творческое следствие телесного супружеского общения. Народное выражение, что дети — это плоды любви родителей в простоте представляет рождение в мир нового человека результатом единства супругов. Также совершенно очевидно, что зачатие и рождение ребенка принадлежит семейному союзу по самой природе его, а неспособность (по различным физиологическим причинам) к деторождению вовсе не обесценивает сам супружеский союз как единение двух в одну плоть.
Видеть смысл любви между мужчиной и женщиной «в целесообразном деторождении — значит признать этот смысл только там, где самой любви вовсе нет, а где она есть — отнимать у нее всякий смысл и всякое оправдание», говорит русский философ Владимир Соловьев [3, с.9]. Бывает и так, что некоторые желают вступить в брак с целью рождения детей или даже вступить на путь зачатия ребенка без намерения создания семьи. В обоих случаях, вероятнее всего, ребенок не получит полноценного воспитания, поскольку последнее включает в себя видение примера прочных родительских взаимоотношений. Поэтому сознательное обречение будущего человека на недоразвитость ради удовлетворения своего желания «иметь и воспитывать ребенка» — не что иное, как эгоизм, желание собственной бессмысленной «пользы».
В своем труде «Смысл любви» В. С. Соловьев основывается на «естественно-исторических» фактах и показывает отрицательный характер мнения о деторождении как смысле и цели брака. Он рассматривает «половую любовь»[2], как раскрытие индивидуальности каждого человека и говорит, что «в человечестве индивидуальность имеет самостоятельное значение и не может быть в своем сильнейшем выражении лишь орудием внешних ей целей исторического процесса» [3, с.11], в данном случае — рождения детей.
Известный православный мыслитель С. В. Троицкий в книге «Христианская философия брака» близок в своих взглядах на цель семейной жизни к воззрениям В. С. Соловьева. Он, анализируя множество имеющихся в истории человеческой мысли мнений, касающихся целей семейной жизни, сводит их к двум основным направлениям, или теориям. Одну он называет «реалистической», а другую «идеалистической». Смысл брака, согласно первой из них, сводится к размножению [4, с.44]. Вторая заключается в «стремлении к развитию, совершенствованию, к полноте бытия» [4, с.48]. Обе этих теории он подтверждает многочисленными ссылками на письменные источники различных эпох, от древней до современной ему.
«Многовековой спор между идеалистической и реалистической теорией о цели брака нужно решить в пользу идеалистической теории, — такой вывод делает С. В. Троицкий, — то есть в том смысле, что главная цель брака находится в самих брачующихся, а не вне их и состоит в достижении блаженной полноты бытия, тогда как рождение имеет в нем второстепенное и подчиненное значение» [4, с.51-52].
Порой только одна телесная близость принимается за цель семейной жизни. Однако, «половая потребность, инстинктивные влечения создают не брак, а всего только биологическое сочетание; — говорит другой русский философ Иван Ильин, — из такого сочетания возникает не семья, а элементарное рядомжительство рождающих и рожденных» [7, с.6].
Брак же, как говорит протоиерей Максим Козлов, является тем союзом, когда двое ставят перед собой задачу оставаться навсегда вместе, несмотря ни на какие трудности [8, с.71]. Внутренний смысл такого решения многогранен. Первой стороной здесь может быть, например, любовь, которая в своем естественном проявлении сосредотачивается на осознанной самоотдаче, жертвенности, отречении от своих желаний и своей выгоды, ради свободы другого — все это нисколько не противоречит мысли Владимира Соловьева о раскрытии индивидуальности каждого супруга, поскольку предшествует ему (раскрытию). Более того, Соловьев утверждает, что человеческая любовь устремлена к оправданию и спасению индивидуальности «через жертву эгоизма» [3, с.14].
Но сказать, что с позиции христианства целью человеческой жизни является раскрытие индивидуальности, т. е. восстановление целостности личности, было бы однобоко, поскольку само это раскрытие является только одной из составляющих цели бытия человека.
Бог, согласно церковному Преданию, сотворил человека по одной только причине — «по преизбытку благости» Своей [9, с.129]. Он захотел создать человека, чтобы разделить с ним радость полноты собственного Бытия, вступить с ним в такой тесный союз, в котором Бог может свободно даровать всего Себя свободно желающему принять этот бесценный дар человеку. Для осуществления этого Бог создал человека по образу и подобию Своему. Причем «богоподобие человека признается не только данностью, но и заданностью, определяющей смысл человеческого существования» [10, c.67]. Потому и призвание человека состоит в устремленности к Богу, утверждению в своей жизни всего, к чему призывает его Господь словом и примером в Евангелии, благоговейном хранении союза или, лучше сказать, дружбы с Творцом. Путь к этому лежит через совершенствование нравственных сил человека хранением совести, понуждением себя к добру; избегание всего, что может быть недостойным таких отношений. Без этого невозможна забота человека о своем собственном счастье и благе, которое содержится в любви. Бог — полнота любви. И уподобление Богу в Его Любви и есть наша жизненная задача.
Любовь Творца, как известно нам из Евангелия, превзошла все возможные ожидания. Бог, несмотря на то, что человек от Него отвернулся и, в результате этого, оторвавшись от Источника Жизни, провалился в бездну зла, несчастья и страданий, не бросил его в этой беде. Бог Сам, желая разделить боль творения сделался человеком, спустившись, таким образом, в самую глубину человеческого горя. Он, будучи Вечной Жизнью, разрушил безнадежность и окончательность смерти, внесенной в мир грехом, снизойдя ради единства с каждым из нас в смерть, и ее тьму, ее отчаяние и ужас наполнил Своим светом и Своей любовью. Потому и мы все призываемся к подобному подвигу [11, с.766]. Имея в себе реальные силы, возможность (а они, хоть и в малой степени, есть у каждого) забывать свое благо, свое счастье, спокойствие, сытость ради счастья другого. В этом ключ к любви и единству. Здесь, на этом пути, всегда происходит чудо, замечательно выраженное в словах неизвестного древнего христианского святого: «Удостой меня Господи, — говорит он в сохранившейся до наших дней молитве, — чтобы не меня утешали, но я утешал. Чтобы не меня понимали, но я других понимал. Чтобы не меня любили, но чтобы я других любил. Ибо кто дает — тот получает. Кто себя забывает — тот обретает. Кто прощает — тому простится. Кто умирает — тот просыпается к жизни вечной» [12, с.35]. Чудо же в том, что мы обретаем в полноте свое собственное счастье, радость, только забывая про него ради блага другого человека.
Дороги в жизни человека к богоподобию могут быть различны. Семейная жизнь — одна из таких дорог.
Брачное единство, взятое со своей идеальной стороны, подобно единству Лиц Пресвятой Троицы и связано «с божественной жизнью благодатью Божией» [4, c.70]. Бог един по своей сущности, но множественен в Лицах. «Мы верим в единого Бога, — исповедует протопресвитер Александр Шмеман христианскую веру, — но не Бога-одиночество, не Бога-себялюбие, не Бога, в Себе и Собою живущего. Бог есть Любовь, говорит христианство. А любовь есть обращенность к Другому, в пределе — отдача себя Ему. Отец, говорит Евангелие, любит Сына и все отдал Ему. Сын, говорит Евангелие, любит Отца и Себя отдает Ему. И, наконец, сам дар любви, сама эта любовь — как дар, радость, полнота, бытие, жажда и обладание, отдача и принятие — есть Дух Святой. И этой любовью, этой отдачей Бог творит мир, призывает каждого из нас к бытию, делает каждого из нас любимым и свою любовь, Свой Дух дарует каждому, чтобы каждый мог приобщиться Божественной жизни» [13, c.103]. Заданность образа и подобия Божия в человеке, к осуществлению которой он призван в жизни, заключается в утверждении своего «Я», но не путем отрицания других, а именно преодолением «своей ограниченности, самозамкнутости» [14, c.39] и через это — принятием Святого Духа, Источника Жизни.
Мы привыкли жить в том мире, который со всех сторон готовит нам ловушки. Мы стараемся закрыться подобно ракушке, чтобы вдруг нас неожиданно никто не потеснил, никто не отобрал у нас чего-то нам принадлежащего. Так проходит наша жизнь. В страхе, боязни что-то потерять или, наоборот, не получить чего-то, быть униженным (даже и заслуженно), потерять лицо, не отстоять свое мнение (порой и неправильное) и т. д. мы постоянно держим себя в напряжении, как бы никто не посягнул на нашу собственность, не вторгся в наше «Я». Иными словами, мы признаем абсолютную значимость своей личности и ее уникальную ценность и важность.
Но любовь теряет логическое содержание, если отказывается признать за другим человеком то же несомненное значение, какое мы допускаем только в отношении своей собственной личности. «Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другого, как перестановка самого центра нашей личной жизни» [3, c.19].
Таким образом, семья, являющаяся двуединым организмом, связанным обоюдным желанием полностью отдать себя другому в любви — сама по себе не самодостаточна, но является только тем местом, где двое становятся «одной плотью», а каждый супруг в отдельности может полностью реализовать себя как образ и подобие Божие в своем жертвенном отношении к другому. И в этом цель ее создания.
Библиография
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское библейское общество, 2001.
2. Ефрем Сирин, прп. Толкование на Первую книгу Моисея Бытие // Полное собрание творений. В 4 т. Т.3. Калуга: Московский Патриархат, Молдавская митрополия, Единецко-Бричанская епархия, 2003.
3. Соловьев В. Смысл любви // Соловьев В. Смысл любви. Троицкий С. Христианская философия брака. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Брак в Православии. М., 2004.
4. Троицкий С. Христианская философия брака // Соловьев В. Смысл любви. Троицкий С. Христианская философия брака. Протоиерей Иоанн Мейендорф. Брак в Православии. М., 2004.
5. Зеньковский В., прот. На пороге зрелости // Мудрость Любви. Брак и семья: духовные традиции в православной культуре : хрестоматия / сост. Т.В. Ермолаева, Ю.Б. Лозовая. Хабаровск: ХК ИППК ПК, 2008.
6. Брек И., протопресв. Священный дар жизни / в переводе Ю. С. Терентьева. М.: Паломник, 2004.
7. Ильин И.А. Значение семьи // Мудрость Любви. Брак и семья: духовные традиции в православной культуре : хрестоматия / сост. Т.В. Ермолаева, Ю.Б. Лозовая. Хабаровск: ХК ИППК ПК, 2008.
8. Козлов М., прот. Последняя крепость. Беседы о семейной жизни. М.: Издательство храма святой мученицы Татианы, 2004.
9. Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2007.
10. Тихон (Иршенко), иером. Причины девиантного поведения человека в свете православного учения о смысле и цели жизни. Монография. Владивосток: Издательство Дальневосточного Университета, 2008.
11. Иоанн Златоуст, свт. Беседа о предательстве Иуды / Иоанн Златоуст, свт. Творения. В 12 т. Т.2, К.2, М.: Православная книга, 2004.
12. Иоанн (Крестьянкин), архим. Келейная книжица. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, б. г.
13. Шмеман А., протопресв. Воскресные беседы. М., 2002.
14. Глущенко Е.А. О миссии женщины в русской философской и богословской мысли // Женщины Хабаровска и их роль в сохранении российских духовных ценностей и традиций в обществе и семье : материалы городской научно-практической конференции. Хабаровск: Администрация города Хабаровска, 2006.
[1] См., например, интервью с руководителем комитета «Социология семьи» Российского общества социологов Татьяной Гурко в № 6(75) журнала «Фома» за 2008 год.[2] Под этим словосочетанием В. С. Соловьев понимает вообще любовь между мужчиной и женщиной, а не только физическую близость.
Алексей Малов, студент Хабаровской духовной семинарии.
Доклад, прочитанный на семинаре «Семья как духовная ценность». Хабаровская духовная семинария, 19 марта 2010 года.
