Идеология «Москва – Третий Рим», ее значение в развитии русской государственности

07.06.2010

Введение
Начиная с ХIХ века в России остро встал вопрос о путях развития русского государства. Общественные деятели разделились на два лагеря в оценке ее принадлежности к европейской цивилизации или непричастности к западно – европейскому пути развития. Как известно, и западники и славянофилы были одинаково патриотичны в отношении к своей Отчизне, но в оценке ее будущности шли разными путями. В ХХ в. возникло новое направление – евразийство – оно утвердительно отвечало на вопрос о специфике России и ее внеевропейском пути развития. Происходящие в России рубежа ХХ – ХХI вв. государственные и социально – экономические перемены ведут к необходимости нового осмысления опыта прошлых веков и выявления специфики ее государственного и в целом, цивилизационного пути развития. Россия вновь стоит перед необходимостью выбора модели дальнейшего развития. Эта модель или концепция развития не могут быть созданы без понимания специфических особенностей российского общества, его экономики и духовной культуры, нравственных ценностей и культурно-исторических традиций. В предлагаемой работе автор рассматривает нашу державу как самобытный тип цивилизации, рассмотрение которой целесообразно начать с ценностно-религиозных устоев общества. По мнению американского социолога Питирима Сорокина, основные черты русского сознания и все компоненты русской культуры и социальной организации представляли собой идеологическое, поведенческое и материальное воплощение установок православия с конца IX до XVIII вв. Православие в течение многих веков истории российского общества играло роль гораздо более значительную, чем любая иная конфессия. Историк А.Тойнби квалифицировал российскую цивилизацию как «православно-христианскую». По Тойнби, русское православие – «ответ, который представлял собой эволюцию нового образца жизни, новой социальной организации, что позволило впервые за всю историю цивилизации оседлому обществу не просто выстоять в борьбе против евразийских кочевников, не просто победить их, но и достичь действительной победы, завоевав номадические земли, изменив лицо ландшафта и преобразовав, в конце концов, кочевые пастбища в крестьянские поля, а стойбища - в оседлые деревни. Принятие православия и распространение на Руси соответствующих идей создавали прочную опору для наращивания культурного потенциала в противостоянии варварству и невежеству». Значение православия в становлении культуры России невозможно переоценить. Бердяев Н.А. писал: «Если мы, русские, не окончательно варвары и скифы, то потому лишь, что через православ­ную церковь, через Византию получили связь с преданиями античной, греческой культу­ры». Крещение Руси значительно изменило культурно – историческую парадигму страны и народной духовности. Судьбоносное значение получило принятие веры из Византии. Русь перенесла истинную веру, не искаженную западными католическими измышлениями. Второе крайне важное обстоятельство заключается в том, что благодаря принятию веры Русь получила прямое соприкосновение с античным культурным наследием. В частности, из Византии получено представление о государственной власти как симфонии светской и духовной властей.

1.1. Византийское наследие в христианской идеи власти

Основной идеологической базой существования Восточной Римской империи как государства были представления о «симфонии» или догматическом союзе между церковью и империей. Эта концепция была сформулирована при императоре Константине Великом. При Юстиниане оформлена в теорию и в дальнейшем приобрела законченную форму в документе под названием «Эпанагога». Он стал завершением процесса трансформации римского права и его перехода в византийское право. Авторство документа связывают с свт. Фотием – первым из ряда великих константинопольских патриархов периода расцвета империи. «Эпанагога» дает общее определение как императорской, так и патриаршей власти и выстраивает полную картину государственной системы в Византии, основанной на взаимодействии «sacerdotium et imperium». Итак, в этом документе излагается учение о соотношении государственной и церковной властей. Автор документа утверждает, что византийский общественный строй основан на управлении двух равных частей и венчается двумя главами – императором и патриархом. Первый управляет телом, второй – душой. В императоре составители документа видят законную верховную власть, являющуюся общественным благом для всех подданных, которая не наказывает из ненависти и не награждает из дружбы. Император, неподкупный и нелицеприятный судия и беспристрастный разрешитель споров, воздает каждому по его деяниям. Одной из наиболее важных его задач является делание добра. Если император не творит добро, извращается сама природа его власти. Император есть судия и хранитель божественных и общественных законов, всего написанного в Священном Писании, всего установленного семью вселенскими соборами и всего, сформулированного римским правом.

Главная обязанность императора – охрана правой веры и благочестия. В «Эпанагоге» подробно излагается как император должен веровать в Святую Троицу, как исповедовать Воплощение Слова, единство его двух природ, двух воль и энергий и как он должен выделяться из всех своей ревностью ко Господу. Император есть законодатель, главный правитель и судия народа. По отношению к Церкви он – охранитель веры и благочестия. Он имеет громадную власть над своими подданными. Но все – же власть эта ограничена религиозным и нравственным законом, установленным Христом – Верховным законодателем и Судией.

Власть патриарха определена как равного императору возглавителя церквно – государственного строения. Патриарх есть живой и одушевленный образ Христа, выражающий истину своими делами и словами. Обязанности патриаршей власти состоят в сохранении благочестия и нравственной чистоты своего словесного стада, в обращении всех еретиков к православию и единству с Церковью, а также превращению неверных и язычников в верных чад Божиих. Цель существования патриаршей власти – спасение душ, вверенных первосвятителю, жизнь во Христе и сораспинание миру. Патриарх должен быть учителем, относиться ко всем без лицеприятия, как к знатным, так и к простым и бедным, должен быть кротким, исправляя правосудие, он должен обличать непокорных и безбоязненно говорить перед императором.

Учение «Эпанагоги» об императорской и патриаршей власти может быть сформулировано так: Главный законодатель и Правитель церковно – государственного механизма есть сам Господь Иисус Христос. Его представителями на земле являются император и патриарх. Император управляет обществом по мирским законам, которые он сам устанавливает и интерпретирует. Но законы должны находиться в согласии с канонами Церкви, исходящими из вероучительных догм. Император не определяет догматы – напротив, его законодательная власть не распространяется на область догматов и канонов. По отношению к Церкви он – покровитель и охранитель Православия и защитник истинных догматов. Император участвует во внешнем управлении Церковью, но у него нет священства. В то же время одна из главных обязанностей патриарха учить обличать грех и неправду и провозвещать истину перед лицом Императора, а также защищать догматы Церкви, правду и благочестие. Ведь, если грехи правителей и власть имущих останутся без обличения, народ легко поддастся искушению подражать им; если же грехи правителей будут публично осуждены, народ, несомненно, будет воздерживаться от зла.

В начале ХVI в. «Эпанагога» была полностью переведена на славянский язык. С падением Константинополя и захватом турками – османами Византии православный мир испытал сильнейшее потрясение. Реальным преемником православия могла стать только Московская Русь – молодое, набирающее силу православное государство, сбросившее с себя языческое татаро - монгольское иго.

1.2. Русь как восприемница византийской веры

К числу главных и непосредственных результатов крещения Руси следует отнести образование русской православной церкви. Византийская церковь, по образцу которой создавалась церковная организация Древней Руси, была сложившимся социальным институтом с многовековой историей и традициями. Русская православная церковь как митрополия Константинопольского патриархата получила из центра Вселенского православия выработанное вероучение, сформировавшийся культ, его структуру, апробированные нормы церковной жизни. Возглавлявший её митрополит до середины XV века назначался или утверждался византийским первоиерархом – константинопольским патриархом.

Первый русский митрополит Иларион, поставленный в 1051 г. при Ярославе Мудром в своем сочинении «Слово о законе и благодати» провозглашает очень важную мысль: «князь наш Владимир…в мужестве и разуме преуспел, тогда стал единодержцем земли своей, подчинив себе соседние народы: некоторые миром, а непокорные – мечом. И жил он как во время свое, землею своею управлял правдою, мужеством и разумом, и была явлена ему милость вышнего, заметило его всемилостивое око благого Бога, и воссиял разум и сердце его – уразумел он суету языческого заблуждения и обратился к единому Богу, сотворившему всю тварь – видимую и невидимую». А далее он пишет о том, что «наслышан он был … о православной земле греческой, христолюбивой и сильной верою, наслышан как чтут там единого Бога в Троице и поклоняются ему, какая власть духовная и чудеса и знамения творятся там, как церкви там полны людей, как в селах и городах благоверных все прилежны к молитве, все пред Богом стоят». Из приведенного отрывка видно, что в литературном памятнике, вышедшем из-под пера первого русского главы церкви обозначено самое главное для существования православного государства. Владимир был увиден Богом как правитель, управляющий, прежде всего, правдою, и была явлена ему Божия милость. Иларион отмечает в византийском государстве власть духовную и то, что всем миром люди перед Богом в молитве стоят. И правитель как мудрый и правдивый назван «единодержавцем». «Слово» свое митрополит держал перед Ярославом Мудрым в новом только отстроенном главном храме столицы – Софии. Иларион обозначал перед великим князем его государственные задачи, а значит, выполнял свою функцию – давал духовное наставление правителю Руси. Ключевые понятия в его речи – «Бог», «правда» и «единодержавие», причем, первые два понятия выступают обоснованием последнего, т.е. «единодержавия». Выраженные им мысли создавали идеологию молодого формирующегося православного государства – Киевской Руси. Илларион при этом прямо показывает, откуда Владимир берет положительный опыт государственного устройства.

Таким образом, одно из первых литературных произведений Киевской Руси указывает на то, что:
1. «Первостроителям» древнерусского государства было известно византийское наследие в сфере государственной власти.
2. В Киевской Руси шло целенаправленное формирование православной государственной идеологии.
3. Митрополит осуществлял функцию духовного наставника великого князя.

2.1. Иосифляне и учение Филофея о Москве как хранительнице православия.

После падения Киевской Руси начинается второй этап русской государственности - создается новое государство Московская Русь. Д.С. Лихачев называет Московскую Русь новым универсальным историческим пространством «нового Рима», «вторым монументализмом». Период первого «монументализма» - время Киевской Руси – свидетельствовало о единстве христианского мира. «Второй монументализм» характеризует универсальность единственного православного мира. Византия как мировой центр православия перестает существовать физически, разрушенная и порабощенная турками, и Москва перенимает, берет на себя миссию ядра православного мира.

ХV – ХVI вв. – время возникновения различных общественных течений, истоками которых становятся религиозные ереси. Наиболее обширное, охватившее умы образованных людей, - движение «нестяжателей» и «иосифлян». Родоначальник «иосифлян», преп. Иосиф Волоцкий предложил концепцию царской власти, соответствующую византийской модели теократии. Иосиф Волоцкий – в миру (Иван Санин) (ум. 1515 г.) был игуменом основанного им Волоколамского монастыря, известен как церковный деятель, публицист. Выступал против церковных ересей, в частности, против ереси нестяжателей (Вассиан Патрикеев, Нил Сорский). И. Волоцкий, один из самых образованных людей своего времени, прекрасно знал византийское наследие, в том числе теоретические основы государственного управления. Свою концепцию царской власти он изложил в сочинении «Просветитель, или обличение ереси жидовствующих. Творение преподобного Иосифа игумена Волоцкого», она издана в 1855 г.

Иосиф Волоцкий говорил, что обе силы – и светская, и духовная власть - суть органы единого тела, подчеркивая этим божественную сущность светского управления народом. Главная обязанность царя как наместника Божия на земле – забота о благосостоянии стада Христова. У царя обширные полномочия, но и не меньшие обязанности перед Церковью. Он должен повиноваться ее правилам и нравственному закону Христа. Истинно православный царь праведен и усерден в исполнении своего служения, верен христианскому долгу. Подобному царю надлежит повиноваться не за страх, а за совесть, сам же он ответственен лишь перед Богом. Царь, не отвечающий таким требованиям, - неправедный властитель, слуга дьявола и тиран, поэтому подданные свободны от послушания ему. Иосиф Волоцкий в своем видении царской власти полагает постоянное соотнесение ее с верховным Божественным законом, что считает единственным критерием, отличающим законного царя от тирана.

Позиция иосифлян вытекает из византийской концепции власти государя и позиции Церкви, их оппоненты – «нестяжатели» - хотя напрямую и не обсуждают принципы и сущность царской власти, видят долг царя в обуздании себя, в делах милосердных, подающих пример для подданных.

Преподобный Максим Грек ставит священство выше царства. В этом воззрении он ссылается на пример из Ветхого Завета с пророком Самуилом, который низложил Саула и помазал на царство Давида (5, Ветхий Завет, 1 книга Царств, гл . 9). Но, на наш взгляд, он упускает из виду очень важное обстоятельство: пророк Самуил действовал не от своего разумения, а по Воле Божией. Архиепископ Новгородский Геннадий утверждал примат царства над священством. Но глава Церкви должен оказывать умиряющее действие на царя. Московский митрополит Зосима обозначил особое назначение Руси в письме к Великому князю Иоанну III в 1492г.: «Царь Константин воздвиг новый Рим – Царьград; самодержец же всея Руси Иван Васильевич положил начало новому граду Константинову – Москве».

Старец игумен Филофей Трехсвятительского Псковского Елиазарова монастыря жил в ХVI в. В истории церкви известен как автор трех посланий к псковскому дьяку Мисюрю Мунехину (ок. 1523 – 1524 гг), к некоему вельможе и к царю Василию Иоанновичу III и Иоанну Грозному. В своих сочинениях он впервые развивает теорию о Москве как третьем Риме, хранительнице православия. В посланиях содержался комплекс политических понятий, ключевых для того времени. В идее игумена Филофея наследником государственной идеи Рима и Византии (второго Рима) выступает не просто Москва, а вся Россия, «Российское царство», «Святая Великая Россия», как величает ее Филофей. Этому государству принадлежит мессианская роль – быть наследницей и последней хранительницей, а значит, и защитницей истинной христианской веры. Он пишет: «… из - за соединения православных с латинянами на восьмом соборе… и была разрушена константинопольская церковь и унижена была, и стала подобна она хранилищу овощей. И наконец, в третий Рим бежала – в новую и великую Русь» и далее «Единая ныне соборная апостольская церковь восточная ярче солнца во всем поднебесье светится, и один только православный и великий русский царь во всем поднебесье, как Ной в ковчеге… управляет и направляет Христову церковь и утверждает православную веру… новое же русское царство будет стоять оплотом Православия».

Филофей решительно настаивает именно на нравственном очищении Русского царства, с судьбой которого связаны судьбы Вселенной, на избавление от всякаго зла и неправды. Его послания полны наставлений великому князю о том, как тому подобает властвовать. Соответственно, на русского государя возлагается миссия верховного правителя, «браздодержателя» православного христианства не в одной лишь России, но и во Вселенской Церкви. Такая обязанность выдвигает русского государя на положение авторитетного главы христианского мира. Филофей прямо титулует главу Русского государства – «единый христианам царь». Эта великая ответственность включает еще и обязанность быть защитником православных народов, где бы они не проживали. В посланииях Филофея царь – защитник и хранитель истинной веры, и от того, как он исполняет свое служение, зависит продление или сокращение сроков миробытия. Отсюда его формула: «Москва - Третий Рим, а четвертому не бывать» она не является похвальбой или проявлением заносчивости, а лишь предостережением: Бог дал нам последнюю возможность; если мы ею не воспользуемся, земная история придет к концу. Автор поддерживает мысль А. Дворкина о том, что концепция «Москва – Третий Рим» не может рассматриваться как проявление величия или как обоснование «Московского империализма», к сожалению, именно так это воспринималось в советское время .

 
2.2. Идеология «Москва – Третий Рим» в царствование Иоанна IV и сущность самодержавия.

Московские самодержцы изначально пользовались всей полнотой власти. Лишь неограниченная монархическая власть способна отстаивать и блюсти честь державы. Именно в условиях второго этапа русской государственности – Московской Руси – формируется самодержавие как подлинно христианская форма правления, тогда как в безбожных странах властители правят не самостоятельно, а по желанию подданных. Это понимал Иоанн III, когда направлял свои дружины против Новгорода, соблазнившегося латинством через союз с Литвой. Любой союз с католиками есть измена Москве. Правитель обязан искоренить проникновение вредных ересей. Им перенесен и главный символ Византии как государства, основанного на единстве светской и духовной властей – герб с двуглавым орлом. Орел – символ власти, два орла – символ симфонии двух властей, что присуще лишь православному государству. Особой вехой служения Руси стало перенесение им византийского обряда восхождения на престол, подчеркивающего избранность служения державе на престоле. Обряд перешел по наследству к его сыну Василию III, но практически он был применен лишь при его внуке Иоанне IV, благодаря митрополиту Макарию. Мудрый митрополит Макарий, опекавший и наставлявший юного наследника престола, совершил венчание на царство первого русского царя. Этим обрядом над юным Иоанном он закрепил самодержавность в правлении России. И понималось это как великая ответственность перед Богом за державу и за нравственное состояние народа.

Иоанн Грозный правильно понимал свое назначение в жизни и в чем состоит сущность единодержавного правления. Это прослеживается в его рассуждениях в переписке с А. Курбским. Иоанн IV был «помазанник Божий» на русском престоле и, осознавая полную ответственность перед Создателем за державу и народ, он не мог никому передоверить власть или разделить ее с кем – то. Грозный был убежден, что знатные люди и вельможи должны быть отделены от власти, чтобы не соблазняться к ее захвату или обогащению за ее счет. Примерами этих действий боярских было наполнено все его детство. В посланиях к А. Курбскому он объясняет свою мысль о том, что разделение власти между царем и боярами ведет к упадку державы: «Так же и вы… злобесными желаниями одержимы, безмерно жаждете славы, чести. И богатства, и гибели христианства!» Он приводит в письме примеры из истории Византии «посмотри на все это и подумай, какое управление бывает при многоначалии и многовластии, ибо там цари были послушны епархам и вельможам, и как погибли эти страны!».

Вторая опасность для державной власти исходит от соблазна духовной власти возобладать над светской. Он не раз ссылается и на Ветхий Завет. Господь поставил Моисея ведать всеми земными делами Своего народа, а Аарона же – на священническое служение. И это было время процветания Израиля. Но едва Аарон стал вмешиваться в дела земного правления, началось отпадение народа от истинного Бога. Служение священства совершенно несовместимо с обязанностями царства. Иоанн Грозный, стремясь убедить оппонента, обращается к апостолу Павлу: «Всякая душа да повинуется владыке, власть имеющему; нет власти кроме как от Бога: тот, кто противится власти, противится Божьему повелению». Кто противится власти, противится Богу, а кто противится Богу – тот именуется отступником, а это наихудший из грехов. В этой мысли царь Иоанн не себя лично отождествляет с Богом, а лишь только власть, потому что она от Бога.

2.3. Развитие идеи самодержавной власти в новейшее время.

Византийские идеи христианского государства не чужды были государственным деятелям, идеологам и философам новейшего времени. Какое государство, какова природа власти, какие законы соответствуют российской традиции? Эти проблемы стремились разрешить в обществе Российской империи на стадии стремительно наступавшего капитализма. Они находили освещение в трудах К.П. Победоносцева, крупнейшего государственного деятеля России, обер-прокурора Священного Синода и блестящего правоведа. Он считал необходимым, прежде всего, доверять «инстинктам жизни» и «быть предельно осторожным в попытках ее изменить, так как жизнь, как и любой естественный процесс, иррациональна по самой своей природе. Самое главное - народные обычаи, верования, предания, мировоззренческие установки и национальные идеалы, их разрушение означает распад самих основ жизни народа и его духа».

Будучи опытным государственным деятелем, он хорошо знал механизмы власти, ее возможности и границы, а также типичные пороки ее носителей. Сколько ни живет человечество, оно постоянно страдает, то от чрезмерности власти, то от ее отсутствия, и трудно сказать, что хуже. Но в любом случае, природа власти такова, что постоянно порождает злоупотребления ею, а это, в свою очередь, приводит к саморазложению всякой власти, лишенной прочной духовной основы. «Как бы ни была громадна власть государственная, она утверждается ни на чем ином, как на единстве духовного самосоз­нания между народом и правительством...». Таким образом, с нравственных позиций необходимо определять природу власти как «мерила правды».

Предназначение и призва­ние власти - служить высшим ценностям: Власть не для себя существует, но ради Бога, и есть служение, на которое обречен человек. К.П. Победоносцев хорошо понимал, что русское народное правосознание носит, по сути, анархистский характер. Чувство уважения к закону и доверие к государственной власти, изначально достаточно слабые, удерживались в России только благодаря осве­щению их православной традицией. Если ее влияние ослабеет, то это грозит распадом самих основ правосознания, и, следовательно, неминуемой гибелью русской государствен­ности. Поэтому он всей своей практической деятельностью пытался пресечь разруши­тельные для национально-государственной традиции тенденции, рядившиеся в одежды «цивилизованности», «прогресса», «демократии», надеясь, что русское общественное сознание найдет себе спасительную опору в таких вечных ценностях как Бог, вера, отечество, народ, семья.

На Западе государственная организация общества постепенно формировалась снизу, на основе взаимных привилегий и обязанностей, которые послужили основой государственно-демократических форм правления. В России государственная организация общества происходила сверху. До середины XVIII века сословия различались не правами, а повинностями. Сильная государственная власть сосуществовала с развитым институтом местного самоуправления. В России, в отличие от Европы, личностное начало не стало самостоятельным фактором, определяющим историческое развитие, вместе с тем, в обществе, ограниченном традиционной самодержавной властью, постоянно накапливалась избыточная энергия, которая при достижении "критической массы" нарушала равновесие. Достичь же стабильности можно было лишь на новом уровне, пройдя через внутреннюю куль­турную трансформацию. Такие трансформации стимулировались вмешательством госу­дарства.

Таким образом, особая миссия государства заключалась прежде всего в том, что именно оно было главным фактором, обеспечивающим культурный прогресс нации. При этом на протяжении всего исторического пути российское государство попеременно являлось то созидающей силой, то тормозом, что приводило к стагнации и нарушению государственной формы. Это воспринималось сознанием российского народа очень болез­ненно. И такая реакция объяснима: утрата государственности для России означала поте­рю исторической перспективы, так как власть была ресурсом, который питал эволюцию культуры, не давая ей застыть наподобие многих культур Востока. Отражение этих идей в системе отношений «человек - общество» определило качественно различную роль государства.

Роль государства всегда была инициативной, активной и регулирующей. В России она проявилась в том, что реформы всегда осуществлялись сверху (деятельность московских князей, реформы Петра I, освобождение дворян от обязательной государственной службы, отмена крепостного права и т.д.). Поэтому через всю историю России проходит особое отношение к власти. В русском менталитете, идеалом народным было «государство правды». П этому поводу Вл. Соловьев писал: «Всякая власть, не представляющая собой безусловного начала правды, всякая такая власть есть насилие и подчинение ей может быть только вынужденное... Свободное же подчинение каждого возможно только тогда, когда все сами подчинены безусловному нравственному началу, по отношению к которому они равны между собой, как все конечные величины равны по отношению к бесконечности».

В истории русской общественной мысли ярким "государственником" был И.А. Ильин, посвятивший значительную часть своего творчества проблеме российской государственности и национальной культуре. Категорически возражая противникам государства, он доказывал, что: «... меры подавления и расправы, к которым государственная власть бывает вынуждена прибегать, совсем не определяют сущность государства. Это есть дурной предрассудок, вредное недоразумение, распространенное близорукими и поверхностными людьми... На самом деле государство творится внутренне, душевно и духовно... Высшая цель государства отнюдь не в том, чтобы держать своих граждан в трепетной покорности, подавлять частную инициативу и завоевать земли других народов; но в том, чтобы организовать и защищать родину на основе права и справедливости, исходя из благородной глубины здорового правосознания».

Современные трансформации основываются на традиции определенной правовой культуры. Как известно, в Европе был выработан всеобщий принцип соответствия закона естественным потребностям человека: идея естественного права стоит выше закона и политической власти. В русском менталитете идею «естественного права» заменяли идеалы добродетели, справедли­вости и правды - нравственное, но не правовое отношение к закону и праву. Что показывает укорененную в российской традиции православную греко-византийскую идею государства и порядка. В правовой культуре России большая роль принадлежит обычному праву. Законодательная практика на Руси была связана с установлением предела, который бы не нарушил существующие традиции. Русский человек менее законник, для него содержание важнее формы, для него нет места холодной справедливости. «Буква закона для него бездушная, отрицательная, карательная сила». Добро и справедливость - мораль­ные ценности, высоко стоящие в русской ценностной шкале, в традиционном понимании не связываются с законностью и правом, а порой и противопоставляются им. «Как вас судить, по закону или по справедливости?» - грозно вопрошал барин. «По справедливости, батюшка. Суди по совести, а не по закону » — ответствовали крепостные крестьяне. Этим выражается отношение россиян к праву.

Государственность советского периода характеризует жестокая борьба с православной Церковью и верой, но и она не прошла мимо исторической идеологемы «Москва – третий Рим». И. Сталин соблазнялся использовать высокий международный авторитет Русской Православной Церкви в своих геополитических планах. Он делал попытки превратить советскую Россию в центр международного православия и тем самым воздействовать на мировое сообщество. Для этого была использована великая дата - Пятисотлетний юбилей автокефалии Русской Православной Церкви. В 1948 году в Москву были приглашены главы многих Поместных Церквей. Планировался Вселенский Собор, но пришлось ограничиться Совещанием глав и представителей поместных Православных Церквей. Будучи далеким от нравственных основ веры, Сталин стремился использовать форму, игнорируя содержание. Он и в мыслях не держал очищение общества, его продвижение на пути взращивания религиозно – нравственных высот, то есть именно то, к чему призывали духовные пастыри ХVI века.

Хотя сам исторический путь страны, преодоление кровавого врага и состояние катарсиса в душах людей, подводили к внутреннему перерождению государственной идеологии, все - же этого не последовало. И потому идея «Третьего Рима» в советском исполнении не могла воплотиться в жизнь. Напрасно прихожане всех церквей надеялись на лояльное отношение к вере и Церкви после такого тяжкого лихолетья как Великая Отечественная война. Время течет, но и сегодня в глубине души каждого русского человека и каждого жителя России, в том числе и современного цивилизованного, остается извечная надежда встречать на жизненном пути только правду, искренность и открытость в действиях и помыслах, и особенно от власть предержащих. Мы неизменно ждем этого от верхнего эшелона власти, выбирая очередного президента или городского главу…

 Во второй половине и к концу ХХ в. представления об исторических судьбах русского государства, власти и Церкви выливаются в концепции особенностей русского мира как цивилизации, основанной на православии. Нашу тему уместно завершить рассуждениями митрополита Санкт – Петербургского и Ладожского Иоанна: отношения церкви и государства на деле есть отношения двух властей – светской и духовной. Всякая власть от Бога, и потому – пока управление государством не будет осознано как религиозное служение, как «Божие тягло» - не ждите добра. «Симфонии властей», т.е. их гармонического взаимного сочетания не получится. Тем более бесплодно нынешнее модное поветрие, считающее верхом совершенства теорию разделения властей на законодательную исполнительную и судебную. Разделение не может нести в себе доброе начало, в нем генетически заложены семена конфликтов и ссор. Другой вопрос, что и единство не принесет добра, если оно искусственное, механическое, внешнее. Основой единства должна быть духовная общность и здесь роль церкви незаменима. Дай нам, Господи, уразуметь это как можно скорее…».

Заключение

Проведенное исследование показывает картину формирования теории самодержавного устройства Руси – России как единственно возможной в православном государстве на временном отрезке Киевской Руси и Московской, а также в период стремительного развития России ХIХ в.

Источником представлений о строительстве православного государства изначально была Византия, откуда и пришла вера и соответствующая ей высокая культура государственности. Владимиру как родоначальнику православной русской державы предстояло создать фундамент незыблемости истинной христианской идеологии Руси. Его восприемник – Ярослав Мудрый продолжает дело отца, а митрополит Иларион осуществляет функцию главы духовной власти. Иларион – писатель правильно расставляет позиции светской и религиозной власти в своем «Слове о Законе и Благодати», используя всецело византийский опыт.

Древнерусское государство уходит в историю, формируется новое – Московская Русь. И снова общество мучительно раздумывает над фундаментом своего государства, над соизмерением светской и духовной властей. Представитель движения иосифлян игумен Филофей прозорливо определил место России и ее правителей в православном мире и показал ответственность их за существование христианской веры в мире. Он практически повторил мысли Иллариона. Вместе с тем, новая эпоха создает важную государственную идеологему: «Москва – третий Рим и четвертому не бывать». Она была призвана стать главным постулатом русской державности и самодержавия как принципа правления. В дальнейшей истории России всегда сохранялось представление о сущности власти как ответственности перед Богом за высшие духовности ценности.

В ХIХ веке К.П. Победоносцев стремится реанимировать средневековый постулат и создает соответствующую времени триаду «православие, самодержавие, народность». Идея природы государственной власти неизбывна и постоянно обсуждается мыслителями и государственными деятелями ХIХ и ХХ вв. (Победоносцев К., Соловьев В., Ильин И., Бердяев Н.) Ограниченность и крах советской идеологии всецело состоят в отказе от веры в Бога. Во второй половине и к концу ХХ в. эти представления выливаются в концепции особенностей русского мира: российской цивилизации, основанной на Православии. Необходимость духовного наполнения светской власти как главного условия ее единения с народом все чаще звучит в ХХI в. из уст священнослужителей и светских деятелей. Страна до сих пор находится в поиске приемлемой концепции, хотя самой историей нашей державы все уже сказано.

Об авторе: Лапшина З.С., выпускница Богословских курсов при Хабаровской духовной семинарии

Общество, Культура